Потом мы решили устроить на быстринке плотину. Ваня нарубил кустов, обрубил ветки, сделал колья и полез в воду вбивать их в дно. Мы переплели колья кустами, получился плетень. А чтобы вода не сорвала нашу плотину, в середине оставили проход. Потом засыпали плетень камнями и леском. Вот тогда забурлила вода в проходе. Купаться в пенистой, бурлящей воде стало нашим любимым развлечением.
Оставалось десять дней до начала учебного года. Надо было возвращаться домой, приготовиться к занятиям в школе. Не хотелось уходить, а пришлось. Собрали мы все ягоды, которые насушили, захватили с собой и ведро и железный лист, погрузили все это на тележку и поехали. Через день мы были дома. Хорошо окрепли и многому научились мы в горах Урала.
Иван Шушарин, Борис Скрыль, Анат. Извеков, Павел Адоньев, Василий АдоньевУтром я проснулся рано. Еще с вечера мы договорились с приятелями итти путешествовать по горам, вдоль реки Сим.
Через полчаса я был готов. В рюкзак уложил удочки, хлеб, топорик и другие нужные вещи. На дворе меня приветствовала Серая Шейка — сильная, высокая охотничья собака.
С собакой я направился к Феде и Шуре. Едва выйдя за ворота, я увидел их. Они шли ко мне. Федя мой, ровесник — ему пятнадцать лет. Он никогда не унывал, всегда улыбался, и с ним можно было итти хоть куда. У него, так же как и у меня, за спиной был подвязан мешок, в руках он держал ружье.
Рядом с ним шагал Александр — «любопытник», прозванный нами за свое неимоверное любопытство ко всему.
— А мы думали ты проспишь, — приветствовали меня ребята.
— Ну уж, просплю. Разве путешествие просыпают?
Мы двинулись к Симу.
Утро было тихое, в лощинах лежал туман. Красное солнце только что выплывало из-за вершин гор. Ничто не нарушало тишину, и только в воздухе, несмотря на раннюю пору, кружились птицы.
Вот и Сим. Плавно и величаво течет река, а по обеим ее берегам тянутся скалы самых причудливых форм.
Перебравшись на лодке на другой берег, мы взобрались на одну из гор.
С вершины Сим казался маленьким ручьем.
— Куда же мы пойдем? — обратился я к приятелям.
— К бездонному озеру, — ответил Федя. — Я бывал уже там и вас сведу.
— А почему его называют Бездонным? — не забыл спросить Шура-любопытник.
— Опять «почему»?
— Ну, не хочешь отвечать, не надо, — обиделся Шура.
— А вы знаете, ребята, где-то тут рядом есть знаменитая Ерпеевская пещера — третья по величине пещера на Урале, — переменил разговор Федя.
— А я знаю, почему ее называют Ерпеевской, — похвастался наш любопытник.
— Эх ты, знахарь, — перебил его Федя. — Я еще когда в первом классе учился — знал. Возле пещеры есть село Ерпеевка, вот и все.
Вскоре мы разыскали пещеру. Из темного коридора в горе на нас пахнуло сыростью и плесенью. Мы не решились зайти в пещеру, потому что ни веревки, ни огнища у нас не было. Недалеко от входа можно было прочесть написанные кем-то два слова: «Вечная память».
Километрах в трех от пещеры в Сим впадает маленькая речушка, обрываясь в реку с отвесного камня. Хоть и маленький водопад, но очень красивый.
Мы направились вверх по ее течению. Скоро добрались и до истока: река начиналась из-под земли, выбегая из маленькой пещеры у подножья одной из гор. Решили забраться на вершину этой горы.
— Вот с нее и Бездонное озеро будет видно, — сказал Федя.
И в самом деле, с горы мы увидели небольшое озеро, окруженное со всех сторон густым лесом.
— Чудное это озеро, — объяснил Федя. — Восемь вожжей связывали и с грузом спускали в воду, а дна достать не могли. Старики говорят, дна в нем вовсе нет.
— А как же без дна? — удивился Шурик. — На чем же оно держится?
— А может, вулкан раньше был, — ответил Федя.
Решили заночевать на берегу Бездонного озера, да и руки у нас чесались — хотелось измерить глубину его. Разбили лагерь и уже в сумерках стали выяснять, у кого сколько есть ниток. Набрали метров сорок лесок, веревок и решили попытать счастья — найти дно. Кстати, на берегу нашли лодку. Правда, она почти полуразвалилась, но плавать на ней кое-как можно было.
Шура и Серая Шейка остались на берегу, а мы с Федей сели в лодку и поплыли подальше от берега, чтобы опустить свой лот. Через несколько минут мы были на середине. Федя вынул моток ниток, привязал на конец железный болт и стал спускать в воду. Вот половина мотка размоталась, вот исчезли в воде и последние метры, а дна и в самом деле не было.
Тут только мы обнаружили, что, занявшись погружением лота, не заметили, как лодка наполовину наполнилась водой.
— Федя! — закричал я. — Мы же в воде сидим!
Начали искать пробоину; но очевидно их было так много, что разглядеть все было невозможно.
Мы выпрыгнули из лодки, перевернули ее вверх дном и схватились за скользкое дно.
Плыть в одежде было трудно. С трудом добрались до берега и уставшие выбрались на траву.
— На самом деле, озеро чудное, — еле шевеля губами, проговорил Федя. — Какое глубокое!
— Да и жадное, чуть нас не слопало, — согласился я.
Хорошо, что спички остались у Шурика и не намокли. Развели костер, разделись и взялись за сушку белья. Ночевать около неприветливого озера никому не хотелось. Решили возвратиться к водопаду и там провести ночь. Так и сделали. Найдя водопад, принялись за устройство шалаша. Я с ножом забрался в кустарник, чтобы нарезать прутьев для постели, а Федя взял ружье и намеревался выстрелить в цель. Случайно оглянувшись назад, я увидел большого серого зайца, который что-то копал в земле, быстро перебирая передними лапами. Крикнуть Феде было нельзя — заяц услышит.
На мое счастье, Федя взглянул в мою сторону, и я знаками позвал его к себе.
— Смотри, какой куян стоит, — шопотом сообщил я ему.
Федя увидел зайца, быстро приложился и выстрелил. Заяц высоко подпрыгнул и упал в траву.
— Молодец, метко бьешь, — похвалил я друга. — Вот и ужин нашелся.
Через полчаса и шалаш был готов, и заяц изжарился на костре, завернутый в широкие листья травы и веток.
Хорошо ночью на берегу реки. Тихо. Высокие скалы бросают на гладкую реку черные причудливые тени. Мохнатый лес отражается в воде, неподвижный и молчаливый. Изредка крякнет в камышах утка или бесшумно промелькнет над водой летучая мышь.
Я проснулся ночью и вышел из шалаша. Мои товарищи спали. Костер почти потух, и я немало повозился с ним, пока он снова не ожил.
Вдруг на той стороне реки раздался шум необыкновенной силы, как будто совсем рядом дали залп из нескольких пушек. Сим вдруг заметался, забурлил, и большие волны с шумом и шипеньем побежали на берег. Я ничего не мог понять. Федя и Шура выбежали из шалаша, осаждая меня вопросами, но я ответить ничего не смог.
Через несколько минут взрыв повторился, и потом еще долго плескалась о берег растревоженная река. До рассвета оставалось немного, и мы так и не могли уснуть. Едва засерело, мы разглядели, что метрах в ста от нас с другого берега оборвалась огромная скала и рухнула в воду. Острые серые скалы торчали из-под бурлящей воды образовавшегося порога.
— Вот хорошо, что мы не там остановились, — похвалился Федя.
— А отчего это она? — не утерпел Шурик.
— От сырости, отстань, любопытник, — заругался Федор. — Пойдемте, посмотрим обвал.
Вдвоем с Федей мы облазили все место обвала. Гора лопнула как-то наполовину: одна стена осталась стоять, а другая, словно отрезанный ломоть хлеба, отвалилась. Почти до половины реки камни запрудили русло, и вода в этом месте поднялась.
— Смотри-ка, Миша, а ведь не только в этом месте оборвалась скала. Вон и дальше видны развалины. Пойдем туда.
Мы пошли к следующему обвалу. Итти было трудно; оборвавшиеся мелкие камни засыпали весь берег. Заметив, что мы двинулись вверх по теченью, Шурик собрал все наши вещи и пошел по другой стороне реки.
Вдруг мы слышим, он зовет мае:
— Ребята, идите сюда, Серая Шейка крепость нашла.
— Какую крепость?
— Под землей!
Действительно, Серая Шейка яростно лаяла возле каменного кургана. По завалу мы быстро переправились на другой берег и подбежали к кургану. Серая Шейка стояла возле отверстия, похожего на погреб, и лаяла.
— Я шел и вдруг слышу, Шейка залаяла, — рассказывал Шурик. — Подхожу, а здесь погреб. Откуда он образовался, ребята?
Федя притащил длинный шест и пытался нащупать дно. Погреб оказался очень глубокий, метра три.
— Надо слезть посмотреть, — предложил Федя. — Кто храбрый?
Пришлось мне итти на исследование диковинной пещеры. Обхватив шест руками и ногами, я стал медленно спускаться. Пахло гнилью, я задыхался. Но все же спустился до дна, достал бересту и осветил колодец. Неширокий спуск заканчивался узким коридором, уходящим под реку. Стены колодца были сложены из камня и замазаны глиной, которая кое-где развалилась. Под ногами у меня было сухо, валялись гнилые доски.
